Витторио Карпаччо (1460/1465-1526)

Почерпнуть какие-либо подробные сведения о Карпаччо из современных ему документальных источников практически невозможно. Лишь очень немногие моменты его жизни нашли в них отражение. И это весьма странно: ведь художник был известен всей Венеции. Он был своим человеком в мастерской Джованни Беллини, еще ближе знал его брата, Джентиле. Его работы пользовались известностью уже тогда, когда Джорджоне и Тициан только-только начинали свой творческий путь. Тем не менее, даже о Джорджоне (хотя он умер совсем молодым) известно больше, чем о Карпаччо.

 Первые упоминания о предках художника, носивших фамилию Скарпацца, относятся к XIII веку. Тогда представители этой фамилии зарабатывали на жизнь «апостольскими трудами» — ловили рыбу вблизи одного из островков Венецианского залива. В XIV столетии мы обнаруживаем семью Скарпацца уже на окраине Венеции, где она обосновалась в приходе архангела Рафаила. В начале следующего столетия среди Скарпацца уже нет рыбаков. А отец нашего героя и вовсе преуспел на «жизненном поприще» — стал меховщиком и разбогател (согласно документам, он снимал лавку в здании Прокураций на площади Сан-Марко; человек со скромными доходами позволить бы себе такого не мог.

 Точной даты рождения Витторе Карпаччо мы не знаем, но, скорее всего, он появился на свет около 1460 года. Во всяком случае, никак не позднее 1465-го. Первое упоминание о нем мы находим в завещании его дяди, Дзуане Скарпацца. Строкой в этом завещании, собственно, исчерпываются сведения о детских и отроческих годах живописца.

 Как он воспитывался? У кого получил художественное образование? Об этом можно говорить только предположительно. Так, большинство исследователей полагает, что Карпаччо учился у Джентиле Беллини. По крайней мере, именно он назван его учителем у старых авторов. Однако те ранние работы Карпаччо, что дошли до нас, опровергают это утверждение и позволяют предположить, что он постигал азы ремесла в мастерской какого-либо второстепенного живописца (таких было в Венеции предостаточно), а в мастерскую Джентиле Беллини пришел уже не учеником, а младшим товарищем и коллегой.

 В семье Беллини наш герой был, по-видимому, принят на самой дружеской ноге. Давно установлено, например, что он имел свободный доступ к альбомам рисунков Якопо Беллини (отца Джованни и Джентиле Беллини). Надо полагать, что простому знакомцу этих альбомов не показали бы. Да и вообще Джентиле Беллини очевиднейшим образом покровительствовал Карпаччо. Именно его он выбрал себе в помощники, приступив к работе над пятью историческими полотнами для Дворца Дожей в 1507 году. И именно его в следующем году назначил председателем комиссии, долженствовавший определить сумму вознаграждения Джорджоне за выполненные им фрески Немецкого подворья.

Словом, с семейством Беллини у Карпаччо складывались отношения очень теплые (это дает основания предполагать, что в 1505—06 годах он мог познакомиться с Альбрехтом Дюрером, который жил в то время в Венеции и часто посещал мастерскую Джованни Беллини). Но косвенные данные позволяют нам говорить и об его связи с более широкими гуманистическими кругами Венеции. Перечислить всех его знакомых мы, разумеется, не сможем (да это и не надо), однако важно отметить, что Карпаччо был не только мастеровитым и талантливым живописцем, но и весьма недурно образованным человеком. В некоторых его работах мы встречаем надписи на древнееврейском языке, подписывался он довольно часто латинизированным именем Victor Carpathius. А в «Видении святого Августина» художник столь достоверно воспроизвел обстановку кабинета венецианского ученого-гуманиста, что становится совершенно ясно: в таких кабинетах он сиживал не раз. Кроме того, можно считать доказанным тот факт, что Карпаччо неплохо знал одного из виднейших венецианских гуманистов — Эрмолао Барбаро (его портрет есть в одной из композиций мастера). И, видимо, именно Эрмолао Барбаро «подвигнул» его к поездке в Рим.
 

Продолжение